Свидетели эпохи

Морозовы: Анна Ивановна и Иван Иванович (1932 г. рожд. д. Плотки). 1955 г.

Моя мама - Морозова Анна Ивановна родилась в 1925 году в деревне Панское Глинковского района Смоленской области, где и постигла её страшная весть - 22 июня 1941 года началась война с фашистской Германией. Ей без малого было 16 лет.
В семье из пятерых детей Абраменковых Нюра была самой старшей, Пете - 14 лет, Васе - 13 лет, Наде - 10 лет, а самой младшей - сестрёнке Мане шёл пятый месяц. Их отец - Абраменков Иван Филиппович (1900 г. рожд.) трудился в колхозе, а мать - Варвара Пантелеевна (1904 г. рожд.) - была депутатом сельского Совета и трудилась тоже в колхозе.
Деревня Панское в то время была большая и очень красивая. Дом Абраменковых стоял на горке, внизу под горой озеро, утопающее в зелёных пышных облаках плакучих ракит, раскинувшихся по его берегам.
О войне, как и все в то время, узнали по радио. В июле 1941-го немцы первый раз бомбили село Глинку. Было воскресенье, базарный день, многолюдно.
Главные их объекты - почта (где нынешний магазин «Лаваш») и железная дорога возле села Глинка и под Гневшевом (между деревнями Крашнево и Ляды) были взорваны. Многих в этот день ранило, тех, кто ходил на базар. Нюра в тот день с матерью ушли навещать отца. Демобилизованных мужчин до того, как заберут на войну, прятали в Починковском лесу под деревней Яковлевичи (ныне Ново-Яковлевичи). Иван Филиппович говорил жене Варе; «Ничего не жалей: ни скота, ни дома, забирай детей, уезжай с русскими (русские отступали уже). Но семья, как и многие, осталась в деревне.
Вскоре Нюра с подругами попала в деревню Хотеево. Там строили русский аэродром: выкорчевывали деревья и кусты, косили жито. Из деревни Хотеево вернулись, отправили на реку Днепр, где укрепляли берега, копал противотанковый ров. Переехали на поле, стали рыть окопы. Жили там же около реки Днепр, спали под телегами. «Хозяйка» - женщина из деревни Панское готовила еду… Вдруг прошёл слух: «Немцы, немцы идут!» А оказалось: отступают русские. (Первый фронт). Создалась паника, все ринулись коней запрягать, по домам разъезжаться.
Немцы заявились позже. Селяне прятали скот во рву, за деревней, где был авин, навязывали и пасли коров и овец там. Заявившись во двор, злодеи требовали еду. У наших скот был на своём дворе. Немцы стали выводить скотину: корову и опоросную свинью, овец, гусей. Варвара Пантелеевна упала в ноги, стала просить: «Пан, у меня киндеров много, оставь хоть свинью». На что переводчик ответил: «Иди, мамаша, а то свинью тебе не отдадут, а тебя застрелят». На дворе побили весь скот и гусей.
Молодёжь деревенскую вскоре забрали в лагеря в Софеевку (за г. Ельня). Нюра с ними не попала, загноилась рука. В предыдущую ночь нарыв прорвал. Староста деревенский, очень злой, вызвал её к себе и потребовал: «Раскручивай свою руку!». Засвидетельствовал болезнь и из списка девчонку вычеркнул.
Позже стали на работу отправлять на торфяники. «Торфмейстером» был Санька Чайников из деревни Ботаево (деревня находилась за деревней Беззаботы). Молодёжь работала, в основном, ботаевская и из деревни Марьино. В деревне Беззаботы размещалась комендатура. Комендант вызвал как-то «Торфмейстера» и потребовал вместо одного парня (отчим его в комендатуре работал) отправить Нюру в лагерь в Софеевку. «Торфмейстер» воспротивился: «Нет, эту рабочую не отдам, она самая работящая». Опять девчонке повезло. Но ненадолго. Собрали девчат. Говорили, что в Германию погонят. Привезли их на д. Ивонино, поселили в палатках. Вдоль железнодорожного полотна, около моста, который за переездом в сторону деревни Нежоды, вырубали маленькими лопатками кусты. По железной дороге в то время ходил немецкий бронепоезд, поэтому русские самолёты часто бомбили эту местность, а работницы тогда прыгали в окопы. У Нюры была шубка с собой, и, когда бомбили, девчата гурьбой забивались под эту шубу, веря в спасение под нею. С Нюрой работала подруга Ольга, с которой они задумали бежать. А тут пришли матери навещать дочерей, принесли сухарей, нового хлеба. Девчонки отправили всё назад, заявив, что собираются бежать. Мамы в слёзы: «Дочки, не уходите, вас поубивают». Но Нюра с Олей белым днём, прячась за кустами от немецкого патруля, который стоял на горке, потихоньку скрылись из виду. Вдоль дороги лежали убитые немцы, прикрытые чем-то.
По Первому Фронту, в начале войны немцы размещались по хатам. В домах на дверях висели списки: кого, как зовут, год рождения, имелся переводчик. Варвара Пантелеевна не конфликтовала с немцами ради детей, стирала им бельё, а те кормили детей ужином. В хате на краю деревни размещался штаб. Вдоль железнодорожного полотна ставили снеговую защиту. Участки были поделены. Деревне Панское участок отводился от казармы «Ляды» до деревни Крашнева. Когда Нюра вернулась, население из домов немцы повыгоняли, все уходили в беженцы. Возле дома был нагружен воз. Те вещи, что получше, переложили в два мешка и тронулись. Попеременно дети с матерью Варварой несли то мешки, то маленькую Маняшу. Потом променяли все вещи на продукты и хлеб… Первую ночь ночевали в д. Совкино. Сестрёнка Надя разбила вдрызг лапти. Мама разорвала на две половинки свой фартук и намотала дочери на ноги, та снова могла идти. (Забегая вперёд, после войны Надя умерла, долго болея, видно, простуда взяла верх над бедной девочкой…). Дошли до д. Лябово, поселились вшестером у родственницы.
В 1943-м году немцы, отступая, сожгли в д. Панское все дома. Говорили, что сам староста участвовал в поджогах. В это время семья жила в окопе. Немцы из окопы семью выгнали, закидывая в окопы камни… Это был Второй Фронт - немцы отступали…И опять - беженцы. Братья Пётр и Василий на Рогачёвском поле поймали чужого коня. С поля немного жита намолотили. Поселились в д. Марьино вместе с Екатериной Романенковой, две семьи: где жили четверо человек и семеро наших (седьмая прибилась к ним тётка Катя - сестра отца). До конца войны так и жили одиннадцать человек, а в д. Панское строили хату из брошенных окопов.
Сразу после войны Нюру отправили на реку Днепр, на сплав леса. И вот, как-то ночью сидели у костра старики, а с ними трое девчат, одна из которых Нюра, начальник у неё расспросил, где отец, какая семья. «Ступай-ка ты домой, Нюра» - говорит. И снова - разбитая дорога: грязь да слякоть. Лапти развалились совсем, шла босая, время от времени, от деревни до деревни, спрашивая дорогу… Солнце за лес - домой пришла.
Пошла работать в колхоз, но недолго. Надумала пойти работать на железную дорогу. Чтобы пройти комиссию, снова пешком - до г. Ельни.
С 14 октября 1944 года проработала около 40 лет на железной дороге. Работала и в бригаде, и обходчицей, а длительное время - дежурной по переезду «524 км».
Моя мама удостоена звания «Ветеран Труда», «Ветеран тыла», «Ветеран войны». Ей были вручены четыре юбилейные медали: «55 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.»; «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.»; «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.» и с письмом-поздравлением с праздником за подписью Президента России Д. Медведева к 70-летию Великой Победы.
А отец мамы - Абраменков Иван Филиппович был призван Глинковским райвоенкоматом на войну. Встречали его деревенские мужики под г. Вязьмой, затем Юхнове, звали с собой. Но тот оставался в своём строю, судьбой назначенном. Писем не было долго. Бабушку вызвали в военкомат после войны, вручили документ, что её муж значится «без вести пропавший» в августе 1941 года…
Имя деда занесено в «Книгу Памяти Смоленской области», а ещё высечено на памятной плите, на территории Дома-музея в деревне Ново-Яковлевичи («Ушедшие на войну из деревни Панское»).
и На долю моих родных людей выпали тяжелейшие испытания. Мы гордимся и помним, что обязаны их поколению мирной, свободной жизнью.

Источник:

1.Материалы из семейного архива.

Белова Л. И.